|
 |
"РУКИ"
У меня нет рук. То,
чем я вынужден обходиться, можно назвать руками лишь с большой
натяжкой. Я привык. Указательным пальцем левой руки я могу печатать
на компьютере. В правую можно вложить ложку и нормально поесть.
Жить без рук можно. Я знал
безрукого парня, который неплохо приспособился к своей ситуации. Он
делал всё ногами. Ногами ел, причёсывался, раздевался и одевался.
Ногами брился. Даже научился пришивать пуговицы. Нитку в иголку он
также вдевал самостоятельно. Каждый день он тренировал своё
мальчишеское тело – “качался”. В детдомовских драках он без
особенных усилий мог ударить соперника ногой в пах или в челюсть.
Пил водку, зажав стакан зубами. Нормальный детдомовский пацан.
Жить без рук не так уж и тяжело,
если у тебя есть всё остальное.
Всё остальное – моё тело – развито ещё хуже, чем руки. Руки –
главное. Можно сказать, что главное в человеке – голова. Можно и не
говорить. И так ясно, что голова без рук выжить не сможет. Неважно,
свои это руки или чужие.
У Сергея
руки были. Две абсолютно здоровые сильные руки. Выше пояса всё у
него было нормально. Руки, плечи, голова. Светлая голова. Сергей
Михайлов. Серёжа.
В школе он был
одним из лучших учеников. Этого ему было мало. Он постоянно читал
научно-популярные журналы, участвовал в заочных конкурсах для
школьников, выполнял опубликованные в журналах задания, посылал, ему
присылали какие-то грамоты.
Ниже
пояса лежали в постоянной позе лотоса две скрюченные ножки. Ниже
пояса он ничего не чувствовал, абсолютно ничего, поэтому вынужден
был постоянно носить мочеприёмник. Когда моча из мочеприёмника
проливалась, он менял свои штаны сам. Он всё делал сам. Ему не надо
было звать нянечек, унижаться, просить помощи. Он сам помогал
другим,
тем, кому повезло меньше.
Кормил друга с ложки, помогал мыть
голову, переодеваться.
У него не
было родителей. Он не был ходячим. После школы его отвезли в дом
престарелых.
В доме престарелых
его положили в палату с двумя дедушками. Безобидные дедушки. Один,
сапожник, варил сапожный клей на электрической печке, другой,
доходяга, почти ничего уже не соображал, с его кровати стекала моча.
Сменного белья Серёже не дали. Объяснили, что менять штаны ему
положено раз в десять дней.
Три
недели он лежал в палате с запахом дерьма и сапожного клея. Три
недели ничего не ел, старался пить меньше воды. Привязанный к своему
мочеприёмнику, он не решился выползти на улицу голым, чтобы в
последний раз увидеть солнце. Через три недели он умер.
Через год в этот дом должны были
отвезти меня. У Сергея были руки, у меня не было.
Рубен Гонсалес
Гальего |
|
